Пышная панихида по усопшему полпреду прошла, в соответствии с его завещанием, в храме села Комлево. На ней присутствовали: Дмитрий Медведев, Любовь Слиска, Иосиф Кобзон и другие высокопоставленные лица. Газеты вышли с заголовками: «О покойниках хорошо или ничего». Видно руководствуясь этому закону, прокуратура так и не завела дело по факту браконьерства Александра Косопкина. Да и как подступиться к этому деликатном делу, если самый главный охранитель животных в этих краях, Каймин Виктор Яшбаевич, председатель комитета по охране, использованию и воспроизводству объектов животного мира РА, погиб в том же вертолете?
Напомним, что авария произошла во время охоты на алтайских горных баранов (архар или аргали), которые занесены в Красную Книгу РФ и международную Красную Книгу, любая охота на них категорически запрещена. Эти животные также являются священными для коренного населения алтайцев, имеющих свою мифологию. По данным WWF, в России архары считаются исчезающим видом, в РФ их осталось около 200 особей.
Вы не чувствуете бессильной злобы оттого, что власть не собирается отвечать на ряд вопросов, которые напрашиваются сами собой: как? почему? и когда все это кончится? Даже у лучших пиарщиков страны не находится ответ для президентского заявления. По этому поводу мы беседовали с Алексеем Леонидовичем Вайсманом, руководителем проектов программы Traffic, чье российское представительство является совместной программой Всемирного фонда дикой природы (WWF) и Международного союза охраны природы (IUCN), основанной для мониторинга торговли дикими животными и растениями. Алексей Леонидович, к сожалению, не был на месте аварии, и только по фотографиям имел возможность прокомментировать то, что там происходило.
- Нас интересует то, что случилось на Алтае. Разбился вертолет с чиновниками, которые отстреливали исчезающие виды животных. В некоторых блогах пишут, что было найдено 8 тушек, три у вертолета и пять на местности. Как Вы это можете прокомментировать?
- Насчет количества я не знаю, я там не был. То, что я видел на снимках - точно четыре: одновременно на снимке видно три и на еще одном видно четвертого, другого по позе. Это исчезающие животные.
- Восполняется это благодаря естественным условиям среды. Аргали не может быть много потому, что он живет в таких условиях, которые не позволяют ему развить большую численность, в горных тундрах кормовые условия относительно бедные. То, что их стреляли, является уголовным преступлением – статья 258. Стреляли ли по ним из вертолета, или вертолет использовали для загона животных вверх по ущелью на предварительно высаженных стрелков, с точки зрения уголовного права, особой разницы не имеет, в любом случае это охота с применением воздушного судна. Браконьерством является не только непосредственная добыча животного, но и преследование и выслеживание его. Это преступление квалифицируется сразу по двум пунктам статьи 258 УК РФ, а когда оно совершается по предварительному сговору, да еще и лицами, с использованием своего служебного положения, то это уже часть 2-я этой статьи, до двух лет лишения свободы, и длительный запрет на занимание определенных должностей.
- Это ведь не первый подобный случай?
- Это, я думаю, и не 121 случай. К сожалению, охота с применением вертолета, вот такая VIP – царская охота, с циничным нарушением требований законодательства, стала нормой среди высокопоставленных чиновников, среди людей с большими деньгами, и, в общем-то, не потому что они страстные охотники, и не потому что они такие заядлые трофейщики, заядлый трофейщик тоже никогда не будет охотиться с вертолета, потому что трофеи, добытыe с нарушением закона, ни на одной выставке не представишь. Это ведь узкий круг и там все достаточно быстро становится ясно, такой охотник становится «не рукоподатным». Это так называемое статусное браконьерство, то есть когда человек цинично, подчеркнуто нарушает закон и этим он ставит себя над законом, я то вон какой, крутой, я вот каких верхов достиг в карьере, мне можно: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Точно поэтому же крутые джипы катят по встречке, пролетают на красный свет - это все явления одного порядка.
- А были ли случаи, когда чиновников все же привлекали к уголовной ответственности?
- Нет. То есть были случаи, когда даже заводились уголовные дела, но они ничем не заканчивались. Это было в той же республике Алтай, в Хакасии.
- Какие, по вашему мнению, меры необходимы для прекращения подобного беспредела чиновников?
- Надо менять мировоззрение людей, и, боюсь, его надо менять достаточно жесткими мерами, «битие» - оно определяет сознание. Потому что сложилась система полной бесконтрольности, у нас отсутствует гражданское общество, у нас отсутствует система гражданского самоуправления, как, собственно говоря, проявление этого гражданского общества. В Москве пытаются создать органы местного самоуправления, но ведь никто не приходит на выборы, это обоюдный процесс, люди не понимают, зачем все это нужно, а органы самоуправления лишены какой бы то ни было власти. Поэтому отсутствует контроль над властью, начиная с низов. У нас отсутствует система контроля общества над властью, даже на уровне микрорайона. Для примера могу сказать, что в Штатах шериф, то есть начальник полиции, это выборная должность.
- Совсем недавно поступила в прессу информация о том, что возможно вертолет был сбит каким-либо егерем, который видел стрельбу по Аргали.
- Это полный бред, я как охотник с 28-летним стажем могу сказать – из охотничьего карабина сбить вертолет одним выстрелом невозможно. То есть теоретически возможно, находясь на склоне, на одном уровне с вертолетом, можно выстрелить в стекло кабины. Но то, что выстрелили в винт - бред полный, если бы вертолет можно было бы сбить из винтовки, вертолеты не использовались бы в войсках. Мне присылают все эти фотографии, знаете, когда вертолет начинает сам себя месить винтом и при этом катится по склону, там железки всякие летают как пули. Гайки, болты, разрушаются подшипники, из них летят шарики, а, учитывая скорость вращения, летит все это как пуля. И дырки, на которые журналисты ссылаются, по ним видно, что что-то вылетело из кабины. Ну, а во-вторых, никто там стрелять не будет, алтайцы не тот народ. Хотя само то, что такая версия появилась, несмотря на ее бредовость, с социально-психологической точки зрения кажется таким звоночком, то есть общество близко к тому, чтобы если не поддержать, то хотя бы понять тех, кто начнет отстрел взорвавшихся чиновников, а это страшно, это действительно страшно. Знаете, у нас страна уже проходила такое, и это привело к катастрофе.
- Сейчас попытаются это дело спустить на тормозах, оно уже практически закрыто от прессы.
- Есть решение региональных властей республики Алтай, следственных властей, о прекращении выдачи информации якобы в интересах следствия, они не выдают, но вчера дело забрано из республики Алтай в главное следственное управление следственного комитета при генпрокуратуре РФ. Его забрали на федеральный уровень, что от этого ожидать, я не знаю. Это может быть сделано, чтобы ловчее дело замять, а может быть забрано с тем, чтобы его раскрутить, и показательно выпороть оставшихся в живых провинившихся. Так было всегда – в острые моменты, когда недовольство достигало определенного предела, «особо ненавистных бояр с высокого крыльца на копья толпы сбрасывали».
- Если дело все же не замнут, Вы будете выступать на стороне обвинения?
- Мы не можем быть свидетелями обвинения, потому что мы при этом не присутствовали. Мы не присутствовали при том, как люди договаривались об охоте, мы не присутствовали при падении вертолета. Если меня пригласят, я могу прокомментировать то, что я вижу на фотографии, а вижу я убитых архаров, на фоне разбившегося вертолета, вижу, что уже начали разделывать, архар с охотничьим ножом, вижу гильзы, пристреленные из охотничьего карабина, а выводы будет делать следственный комитет.
- Как, по вашему мнению, отреагировала общественность на все эти публикации, репортажи?
- У меня телефон занят уже несколько дней, звонят журналисты, политологи, просто люди. На многих сайтах ведется активное обсуждение, активное обсуждение идет на крупнейшем охотничьем сайте, фотографии повесили, в том числе те, которые в прессу не попали, в которых, в общем-то, всё видно, что да как. То, что мы знаем, из общения с коллегами, из реакций в Интернете – идет острая негативная реакция общества на происходящее. Раздаются, конечно, голоса – “Не судите, да не судимы будете”, но таких меньшинство. Притом, что наши люди, в общем-то, отходчивые, а тут накипело.
- Как вы думаете, что может случиться, если в ближайшее время будет хотя бы один подобный инцидент?
- Понимаете, этот инцидент как катализатор, он показывает отношение власти к тем законам, которые она сама установила, готовность этих людей соблюдать закон, и соответственно, отношение к населению. С другой стороны отношение населения к власти, к подобным проявлениям беспредела, и ситуация ведь не хорошая. Я хорошо помню конец 80-х, начало 90-х, с дикой скоростью растущая пропасть между страной и властью, которая кончилась крахом страны в 91 году. Вот это растущее неприятие основной частью населения власти, неприятие на ментальном уровне, провоцируется четким распределением ограничений – «МЫ» и «ОНИ». Так не должно быть в стране. У власти сейчас есть шанс, если не исправить, то, во всяком случае, остановить складывающуюся глубоко отрицательную ситуацию. Дело даже не в этих красно-книжных аргали, это как индикатор всего, а в трусливом замалчивании, которое начинается с федерального уровня.
От редакции: Собственно, что нового? Практически ничего. Есть МЫ и ОНИ. И пропасть всё глубже. Они и сами это понимают, вот ведь г-н Вайсман подробно всё объяснил тем из них, кто играет в непонятки. И лежать на дне этой пропасти - им. Представителям беззаконной власти, возомнившим себя калифами на час. И час близок, так ведь, друзья?
